http://ruh666.livejournal.com/177697.html
Критическое исследование философских систем, созданных величайшими мыслителями человечества, очень часто обнаруживает трещины и щели во впечатляющих построениях, кажущихся стройным и логически последовательным комплексом всеобъемлющего учения. Даже гениям, создающим проекты мировоззрения, иногда не удается избежать противоречий и ошибочных силлогизмов.
Идеологии, принятые общественным мнением, в еще большей степени заражены несовершенством человеческого разума. Обычно они представляют собой эклектичное соединение идей, совершенно несовместимых друг с другом. Они неспособны выдержать логическую проверку своего содержания. Их непоследовательность непоправима и не позволяет соединить различные части в систему идей, совместимых друг с другом.
Некоторые авторы пытаются оправдать противоречия общепринятых идеологий, указывая, как они говорят, на преимущества компромисса (хотя и неудовлетворительного с логической точки зрения) для ровного функционирования межчеловеческих отношений. Они ссылаются на популярное заблуждение, что жизнь и реальность не логичны, и утверждают, что противоречивая система может доказать свою целесообразность и даже истинность, работая удовлетворительно, в то время как логически последовательная система может привести к катастрофе. Нет необходимости в который раз опровергать подобные распространенные ошибки. Логическое мышление и реальная жизнь существуют не отдельно друг от друга. Для человека логика является единственным средством справиться с проблемами реальной действительности. То, что противоречиво в теории, точно так же противоречиво в реальности. Никакая идеологическая непоследовательность не может обеспечить удовлетворительного, т.е. работающего, решения проблем, выдвигаемых обстоятельствами реального мира. Противоречивая идеология лишь скрывает реальные проблемы и, таким образом, не позволяет людям вовремя найти подходящие методы их решения. Непоследовательные идеологии могут иногда оттянуть возникновение явного конфликта. Но они определенно усиливают пороки, которые маскируют, и делают окончательное решение более трудным. Они увеличивают страдания, усиливают ненависть и делают мирное урегулирование невозможным. Считать идеологические противоречия безвредными и даже полезными грубая ошибка.
Основной целью праксиологии и экономической теории является замена противоречивых принципов популярного эклектизма последовательной корректной идеологией. Кроме разума не существует никакого иного средства для предотвращения распада общества и гарантированного устойчивого улучшения условий жизни человека. Люди должны попытаться разобраться со всеми возникшими проблемами до той точки, дальше которой человеческий разум идти не в силах. Они никогда не должны молча соглашаться ни с одним решением, сообщенным старшими поколениями, снова и снова подвергая сомнению каждую теорию и каждую теорему; они никогда не должны прекращать попыток устранения ошибок и максимально возможного получения знания. Они должны бороться с ошибками, разоблачая ложные доктрины и развивая истинные.
Любая проблема является исключительно интеллектуальной и должна рассматриваться в качестве таковой. Переводить ее в область морали и расправляться со сторонниками противостоящей идеологии, называя их негодяями, было бы катастрофой. Бесполезно настаивать на том, что все, к чему стремимся мы, это хорошо, а все, чего хотят наши противники, плохо. Необходимо решить вопрос, что следует считать хорошим, а что плохим. Непреклонный догматизм, свойственный религиозным группам и марксизму, приводит только к неразрешимым конфликтам. Он заранее признает всех инакомыслящих преступниками, ставит под вопрос их добрые намерения и предлагает сдаться без предварительных условий. Там, где господствует подобная позиция, невозможно никакое общественное сотрудничество.
Ничем не лучше очень популярная в наши дни склонность наклеивать сторонникам чуждых идеологий ярлык душевнобольных. Психиатры колеблются, проводя четкую границу между душевным здоровьем и психической болезнью. Конечно, нелепо неспециалисту вторгаться в фундаментальные проблемы психиатрии. Тем не менее ясно, что если человека считают психически больным просто потому, что он разделяет ошибочные взгляды и соответственно этому действует, то очень трудно будет найти человека, которому можно присвоить эпитет нормальный или в здравом уме. Тогда мы вынуждены назвать душевнобольными все прошлые поколения, потому что их представления о проблемах естественных наук и соответственно их методики отличались от наших. По той же причине следующие поколения назовут сумасшедшими нас. Человеку свойственно ошибаться. Если совершение ошибок было бы отличительной чертой умственной неполноценности, то любой должен быть назван психически больным.
Точно так же то, что человек не соглашается с мнением большинства своих современников, не характеризует его как ненормального. Были ли Коперник, Галилей или Лавуазье психически больными? Выдвижение человеком новых идей, противоречащих идеям других людей, является нормальным ходом истории. Некоторые из этих идей впоследствии включаются в систему знания, признаваемого общественным мнением в качестве истинного. Неужели допустимо применять эпитет психически здоров только к неотесанным хамам, никогда не имевшим собственных идей, и отказывать в нем всем новаторам?
Методики некоторых нынешних психиатров действительно возмутительны. Они совершенно незнакомы с теориями праксиологии и экономической науки. Их знакомство с современными идеологиями поверхностно и некритично, и тем не менее они с чистым сердцем называют сторонников некоторых идеологий параноиками.
Есть люди, которых обычно называют денежными маньяками. Денежные маньяки предлагают способ, как с помощью денежных мер сделать всех людей процветающими. Их планы иллюзорны. Однако они являются сторонниками последовательного применения денежной идеологии, целиком одобряемой современным общественным мнением, и поддерживаются политикой почти всех правительств. Возражения, выдвигаемые против этих идеологических ошибок экономистами, не берутся в расчет правительствами, политическими партиями и прессой.
Среди тех, кто незнаком с экономической теорией, широко распространено мнение, что кредитная экспансия и увеличение количества денег в обращении являются эффективными методами понижения ставки процента ниже уровня, которого она бы достигла в условиях нерегулируемого рынка заимствований и капитала. Эта теория абсолютно иллюзорна[См. гл. ХХ.]. Но она лежит в основе денежной и кредитной политики почти любого современного правительства. На основе этой порочной идеологии нельзя сделать никакого обоснованного возражения против планов, выдвигавшихся Пьером-Жозефом Прудоном, Эрнестом Сольви, Клиффордом Хью Дугласом и множеством других кандидатов в реформаторы. Они лишь более последовательны, чем остальные. Они хотят снизить ставку процента до нуля и вообще ликвидировать редкость капитала. Тот, кто хочет доказать их несостоятельность, должен критиковать теории, лежащие в основе монетарной и кредитной политики великих государств.
Психиатры могут возразить, что признаком, характеризующим человека как душевнобольного, является недостаток выдержки. Там, где нормальный человек достаточно благоразумен, чтобы сдержаться, параноик переходит все допустимые границы. Это недостаточно удовлетворительный ответ на критику. Все аргументы, выдвигаемые в пользу тезиса, что путем кредитной экспансии ставка процента может быть снижена с 4 или 5 до 3 или 2%, имеют силу и для снижения до нуля. Денежные маньяки абсолютно правы с точки зрения денежных заблуждений, разделяемых широко распространенным мнением.
Некоторые психиатры называют немцев, разделяющих нацистские принципы, душевнобольными и хотят лечить их терапевтическими методами. Доктрины нацизма порочны, но в сущности они не противоречат идеологиям национализма и социализма в том виде, в каком их одобряет общественное мнение других народов. То, что отличало нацистов, было лишь последовательным применением этих идеологий к особым условиям Германии. Как и все остальные правительства, нацисты хотели правительственного контроля над экономикой и экономической самодостаточности, т.е. автаркии, своего государства. Отличительной чертой их политики стало то, что они отказались соглашаться с ущербом, наносимым им в том случае, если бы все остальные государства установили у себя такую же систему. Они не были настроены на то, чтобы навечно быть запертыми, как они говорили, на относительно перенаселенной территории, материальные условия которой делают усилия людей менее производительными, чем в других странах. Они считали, что большое население их страны, благоприятное географическое положение и прирожденная мощь и доблесть вооруженных сил дают им хороший шанс с помощью агрессии исправить эту несправедливость.
Таким образом, кто считает идеологии нацизма и социализма истинными и принимает их в качестве стандарта для собственной государственной политики, не в состоянии опровергнуть заключения, выведенные из этих идеологий нацистами. Для иностранных государств, разделяющих эти два принципа, оставался единственный способ опровергнуть нацизм победить нацистов в войне. И до тех пор, пока идеология социализма и национализма будет преобладать в мировом общественном мнении, немцы или другие народы, как только им представится соответствующая возможность, всегда могут еще раз попытаться добиться успеха путем агрессии и завоеваний. Пока не будут полностью разоблачены заблуждения, порождающие агрессивные умонастроения, нет никакой надежды на их искоренение. Это задача не психиатров, а экономистов[Cf. Mises. Omnipotent Government. New Haven, 1944. P. 221–228, 129–131, 135–140.].
У человека есть только одно средство борьбы с ошибками - разум.
Критическое исследование философских систем, созданных величайшими мыслителями человечества, очень часто обнаруживает трещины и щели во впечатляющих построениях, кажущихся стройным и логически последовательным комплексом всеобъемлющего учения. Даже гениям, создающим проекты мировоззрения, иногда не удается избежать противоречий и ошибочных силлогизмов.
Идеологии, принятые общественным мнением, в еще большей степени заражены несовершенством человеческого разума. Обычно они представляют собой эклектичное соединение идей, совершенно несовместимых друг с другом. Они неспособны выдержать логическую проверку своего содержания. Их непоследовательность непоправима и не позволяет соединить различные части в систему идей, совместимых друг с другом.
Некоторые авторы пытаются оправдать противоречия общепринятых идеологий, указывая, как они говорят, на преимущества компромисса (хотя и неудовлетворительного с логической точки зрения) для ровного функционирования межчеловеческих отношений. Они ссылаются на популярное заблуждение, что жизнь и реальность не логичны, и утверждают, что противоречивая система может доказать свою целесообразность и даже истинность, работая удовлетворительно, в то время как логически последовательная система может привести к катастрофе. Нет необходимости в который раз опровергать подобные распространенные ошибки. Логическое мышление и реальная жизнь существуют не отдельно друг от друга. Для человека логика является единственным средством справиться с проблемами реальной действительности. То, что противоречиво в теории, точно так же противоречиво в реальности. Никакая идеологическая непоследовательность не может обеспечить удовлетворительного, т.е. работающего, решения проблем, выдвигаемых обстоятельствами реального мира. Противоречивая идеология лишь скрывает реальные проблемы и, таким образом, не позволяет людям вовремя найти подходящие методы их решения. Непоследовательные идеологии могут иногда оттянуть возникновение явного конфликта. Но они определенно усиливают пороки, которые маскируют, и делают окончательное решение более трудным. Они увеличивают страдания, усиливают ненависть и делают мирное урегулирование невозможным. Считать идеологические противоречия безвредными и даже полезными грубая ошибка.
Основной целью праксиологии и экономической теории является замена противоречивых принципов популярного эклектизма последовательной корректной идеологией. Кроме разума не существует никакого иного средства для предотвращения распада общества и гарантированного устойчивого улучшения условий жизни человека. Люди должны попытаться разобраться со всеми возникшими проблемами до той точки, дальше которой человеческий разум идти не в силах. Они никогда не должны молча соглашаться ни с одним решением, сообщенным старшими поколениями, снова и снова подвергая сомнению каждую теорию и каждую теорему; они никогда не должны прекращать попыток устранения ошибок и максимально возможного получения знания. Они должны бороться с ошибками, разоблачая ложные доктрины и развивая истинные.
Любая проблема является исключительно интеллектуальной и должна рассматриваться в качестве таковой. Переводить ее в область морали и расправляться со сторонниками противостоящей идеологии, называя их негодяями, было бы катастрофой. Бесполезно настаивать на том, что все, к чему стремимся мы, это хорошо, а все, чего хотят наши противники, плохо. Необходимо решить вопрос, что следует считать хорошим, а что плохим. Непреклонный догматизм, свойственный религиозным группам и марксизму, приводит только к неразрешимым конфликтам. Он заранее признает всех инакомыслящих преступниками, ставит под вопрос их добрые намерения и предлагает сдаться без предварительных условий. Там, где господствует подобная позиция, невозможно никакое общественное сотрудничество.
Ничем не лучше очень популярная в наши дни склонность наклеивать сторонникам чуждых идеологий ярлык душевнобольных. Психиатры колеблются, проводя четкую границу между душевным здоровьем и психической болезнью. Конечно, нелепо неспециалисту вторгаться в фундаментальные проблемы психиатрии. Тем не менее ясно, что если человека считают психически больным просто потому, что он разделяет ошибочные взгляды и соответственно этому действует, то очень трудно будет найти человека, которому можно присвоить эпитет нормальный или в здравом уме. Тогда мы вынуждены назвать душевнобольными все прошлые поколения, потому что их представления о проблемах естественных наук и соответственно их методики отличались от наших. По той же причине следующие поколения назовут сумасшедшими нас. Человеку свойственно ошибаться. Если совершение ошибок было бы отличительной чертой умственной неполноценности, то любой должен быть назван психически больным.
Точно так же то, что человек не соглашается с мнением большинства своих современников, не характеризует его как ненормального. Были ли Коперник, Галилей или Лавуазье психически больными? Выдвижение человеком новых идей, противоречащих идеям других людей, является нормальным ходом истории. Некоторые из этих идей впоследствии включаются в систему знания, признаваемого общественным мнением в качестве истинного. Неужели допустимо применять эпитет психически здоров только к неотесанным хамам, никогда не имевшим собственных идей, и отказывать в нем всем новаторам?
Методики некоторых нынешних психиатров действительно возмутительны. Они совершенно незнакомы с теориями праксиологии и экономической науки. Их знакомство с современными идеологиями поверхностно и некритично, и тем не менее они с чистым сердцем называют сторонников некоторых идеологий параноиками.
Есть люди, которых обычно называют денежными маньяками. Денежные маньяки предлагают способ, как с помощью денежных мер сделать всех людей процветающими. Их планы иллюзорны. Однако они являются сторонниками последовательного применения денежной идеологии, целиком одобряемой современным общественным мнением, и поддерживаются политикой почти всех правительств. Возражения, выдвигаемые против этих идеологических ошибок экономистами, не берутся в расчет правительствами, политическими партиями и прессой.
Среди тех, кто незнаком с экономической теорией, широко распространено мнение, что кредитная экспансия и увеличение количества денег в обращении являются эффективными методами понижения ставки процента ниже уровня, которого она бы достигла в условиях нерегулируемого рынка заимствований и капитала. Эта теория абсолютно иллюзорна[См. гл. ХХ.]. Но она лежит в основе денежной и кредитной политики почти любого современного правительства. На основе этой порочной идеологии нельзя сделать никакого обоснованного возражения против планов, выдвигавшихся Пьером-Жозефом Прудоном, Эрнестом Сольви, Клиффордом Хью Дугласом и множеством других кандидатов в реформаторы. Они лишь более последовательны, чем остальные. Они хотят снизить ставку процента до нуля и вообще ликвидировать редкость капитала. Тот, кто хочет доказать их несостоятельность, должен критиковать теории, лежащие в основе монетарной и кредитной политики великих государств.
Психиатры могут возразить, что признаком, характеризующим человека как душевнобольного, является недостаток выдержки. Там, где нормальный человек достаточно благоразумен, чтобы сдержаться, параноик переходит все допустимые границы. Это недостаточно удовлетворительный ответ на критику. Все аргументы, выдвигаемые в пользу тезиса, что путем кредитной экспансии ставка процента может быть снижена с 4 или 5 до 3 или 2%, имеют силу и для снижения до нуля. Денежные маньяки абсолютно правы с точки зрения денежных заблуждений, разделяемых широко распространенным мнением.
Некоторые психиатры называют немцев, разделяющих нацистские принципы, душевнобольными и хотят лечить их терапевтическими методами. Доктрины нацизма порочны, но в сущности они не противоречат идеологиям национализма и социализма в том виде, в каком их одобряет общественное мнение других народов. То, что отличало нацистов, было лишь последовательным применением этих идеологий к особым условиям Германии. Как и все остальные правительства, нацисты хотели правительственного контроля над экономикой и экономической самодостаточности, т.е. автаркии, своего государства. Отличительной чертой их политики стало то, что они отказались соглашаться с ущербом, наносимым им в том случае, если бы все остальные государства установили у себя такую же систему. Они не были настроены на то, чтобы навечно быть запертыми, как они говорили, на относительно перенаселенной территории, материальные условия которой делают усилия людей менее производительными, чем в других странах. Они считали, что большое население их страны, благоприятное географическое положение и прирожденная мощь и доблесть вооруженных сил дают им хороший шанс с помощью агрессии исправить эту несправедливость.
Таким образом, кто считает идеологии нацизма и социализма истинными и принимает их в качестве стандарта для собственной государственной политики, не в состоянии опровергнуть заключения, выведенные из этих идеологий нацистами. Для иностранных государств, разделяющих эти два принципа, оставался единственный способ опровергнуть нацизм победить нацистов в войне. И до тех пор, пока идеология социализма и национализма будет преобладать в мировом общественном мнении, немцы или другие народы, как только им представится соответствующая возможность, всегда могут еще раз попытаться добиться успеха путем агрессии и завоеваний. Пока не будут полностью разоблачены заблуждения, порождающие агрессивные умонастроения, нет никакой надежды на их искоренение. Это задача не психиатров, а экономистов[Cf. Mises. Omnipotent Government. New Haven, 1944. P. 221–228, 129–131, 135–140.].
У человека есть только одно средство борьбы с ошибками - разум.
Людвиг Фон Мизес "Человеческая деятельность. Трактат по экономической теории"
Комментариев нет:
Отправить комментарий